Елена Руденко - Взгляд Сфинкса [СИ]

Его забавный тон вызвал у меня улыбку.

— Но кто эта девушка? — недоумевала я. — Она знатная барышня, не трудно догадаться, но что тогда заставило ее пойти в услужение графине? Даже разорение семьи можно спасти выгодным браком… Кто из богачей откажется породниться с древней фамилией…

— Возможно, наш друг Серов уже успел разузнать, — предположил Мишель.

Жюли оказалась легкой на помине. Она выглядела напуганной. Присутствие Мишеля не помешало ей высказаться о своих опасениях.

— Мне страшно, — сказала она. — Смерть графини не дает мне покоя.

— Прошу простить за дерзость, но нам весьма любопытно узнать о вашем истинном происхождении, — произнес Мишель, взглянув на Жюли.

— Что вам угодно? — с вызовом спросила она. — Неужто в сочли мои рекомендации фальшивкой?

— Нет-нет, — спешно заверил ее мой демон, — ваши рекомендации подлинны… Но вот весьма любопытно, как вам удалось заполучить эти рекомендации?.. Ваши манеры указывают на ваше знатное происхождение и безбедную жизнь…

Компаньонка смутилась.

— Мне не хотелось называть своего истинного имени, дабы не бросать тень на мой знатный, но обедневший род… Рекомендации написала мне моя подруга Люси… — речь Жюли звучала спешно и неуверенно. — Мне пришлось пойти в услужение, дабы выжить…

— Госпожа сама себе написала рекомендации, — раздался бесстрастный голос Серова, — это не составило труда выяснить…

Он неспешным шагом вошел в гостиную.

— Знакомьтесь, Людмилой Снежинская, собственной персоной, — произнес он зловеще улыбаясь, — прибыла из Парижа одна. Одиноко странствующая барышня, подобно героине столь любимых ею романов Жорж Санд!

— Мне не надобно сопровождение! — гордо перебила Снежинская его насмешливую речь.

— Осмелюсь предположить, — голос Серова звучал зловеще. — Людмила Снежинская заподозрила графиню в смерти своего брата и решилась отомстить… Разумеется, я могу ошибаться, но мотив весьма весом…

Ни я, ни Мишель не ожидали, что станем свидетелями подобной сцены. Серов любил иногда вести допросы в гостиных в присутствии двух свидетелей, и на сей раз подобная роль досталась нам.

— Нет, я никого не собиралась убивать! — с мольбой воскликнула Люси. — хотя, верно, заподозрила графиню в убийстве… Весьма подозрительно, когда скоропостижно умирают два мужа… А потом вдруг смерть компаньонки… Я приехала в Петербург недавно, никто в свете не знал меня, и решилась сама разузнать, что происходит… У меня возникли подозрения, что графиня собралась убить своего третьего супруга, а компаньонка проведала обо всем, за что поплатилась жизнью…

Людмила Снежинская разрыдалась.

— Не стоит слез, сударыня, я вам мерю, — произнес Серов почти ласково, — если бы вы более благоразумны и открылись сами, мне бы не пришлось разыгрывать сей спектакль…

Его рука в черной перчатке легла на открытое плечо Люси, барышня вздрогнула, но не смела шелохнуться. Наше присутствие не смущало Серова.

— Нетрудно было догадаться, что вы отправились к Александре Осиповне поделиться своими страхами, где вас застанет Лермонтов, вообразивший, что он Эжен Видок[1], а, значит, бесед о вашем происхождении не избежать… Я прибыл во время, не так ли?

Поблагодарив меня за теплый прием, Серов удалился.

— Как я смогла снести подобное обращение?! — воскликнула Снежинская, когда Серов скрылся за дверью гостиной. — Как я стерпела его дерзость? Меня охватил страх! Холод до сих пор пронзает мое тело!

— Страх? — спросил Мишель. — Неужто героини Жорж Санд испытывали страх?

— Я не знаю… — виновато произнесла Люси.

— А вам бы хотелось испытать свою храбрость? — спросил он.

— Что вы хотите этим сказать? — Снежинская едва сдерживала слезы.

— Помогите мне разоблачить убийцу, — кратко ответил он. — Героиня Жорж Санд не отказалась бы от такого геройства…

Я была возмущена. Какая злостная манипуляция! Мишель умеет управлять людьми, иногда мне кажется, что он поступает так и со мною. Я в его власти, и не могу сему противиться.

— Вы не опасаетесь за ее жизнь? — спросила я Мишеля.

— Нет, — ответил он, — поверьте, Снежинской сейчас не грозит смерть…

Его слова успокаивали.

И снова раннее утро, рассвета еще нет. Я иду по набережной к сфинксам. Вижу женский силуэт, она стоит, облокотившись на гранитный парапет. Сзади к ней подходит высокий мужчина. Он замахивается на нее рукою, у него камень…

Нет, это не видение из прошлого, это повторение кошмара. Я с криком понесся по набережной, надеясь, что спугну злодея. Он швырнул камень на мостовую и бросился бежать. Настигнуть его было невозможно, слишком далеко, но, к моему удивлению, я несся вдоль набережной не по-человечески быстро, как волк на охоте. Мне удалось удивительно легко настигнуть злодея.

— Кто ты!? — закричал я, схватив его за ворот плаща.

— Пред вами граф Н, — прозвучал спокойный голос.

Обернувшись, я увидел Лермонтова.

— Ваше время умереть еще не пришло, — кивнул он испуганной барышни, чудом избежавшей смерти.

Я узнал Снежинскую.

— Граф? — я не понимал. — Зачем вы убили девушку?

— Она была ведьмой! — кричал граф, тщетно пытаясь вырваться из моих рук. — Вы не знаете, куда она убегала ночью? На свои шабаши с женишком-оборотнем! Было должно убить ее, так поступали истинные христиане сотни лет назад! Будь моя воля, я бы сжег нечестивицу живьем! А ее призрак являлся ко мне во сне и угрожал, обвиняя меня в грехе! Разве убийство дьявольского отродья грех?

— Ваша жена тоже была дьявольским отродьем? — поинтересовалась осмелевшая Снежинская.

— Графиня догадывалась… хотела разоблачила меня… она встала на сторону Дьявола! Она предательница! — у графа начался истерический припадок.

— Вас повесят! — Людмила не могла сдержать чувств. — Такие как вы этого заслуживают! Вы в каждой красивой женщине видите ведьму, а если она еще и умна… Как я вас ловко провела, написав, что прознала о ваших злодействах… Вы не отказали мне в свидании, решившись на очередное убийство!

— Вы не понимаете, девчонка! Вы не слышали ее бормотания! Нина поклонялась дьяволу в облике черного пса, и ее жених-оборотень мог превращаться в черного пса! Она пошла по пути египетских мерзостей, вы разве не знаете, что это самое мерзкое и развращенное общество, жившее на земле…

— Не прикидывайтесь безумцем! — сурово произнес подоспевший городской жандарм. — Прогуляемся, сударь.

Граф с ненавистью смотрел на Мишеля.

— Демон вступился за демонов, — прошипел он, — воистину Петербург станет вторым Вавилоном!

— Ваша беда в том, мой друг, — произнес Лермонтов, — все не подвластное вашему уму вы приписываете темным силам!

— Но как вам удалось догадаться? — задал я вопрос Мишелю, который волновал не только меня.

— Изначально я неверно взглянул на события, все выглядело будто бы целью убийцы была графиня, но дело обстояло иначе… Целью убийцы была Нина, тогда все меняется… Графиня была убита потому, что начала догадываться, кто совершил убийство. Мне также показалось странным публичное возмущение графа, когда он при нас отчитал свою супругу, будто опасаясь за ее жизнь. Хотя графиня не была уверена, но убийца забеспокоился, что вскорости супруга уверится в своих подозрениях. Кому была выгодна смерть Нины?

— Этого мог желать какой-нибудь охотник за артефактами, — предположила Снежинская.

— Но артефакт не был украден, она передала его Гласину, — ответил Лермонтов, кивнув на меня. — Признаюсь, я поначалу заподозрил и его… но у меня возникло сомнение — как Гласин мог разузнать об артефакте, ведь о избранности Нины не знал никто… Графиня воспринимала все ее манеры как причуды мечтательности… а граф… полагаю, многие заметили его преданность своей протестанткой вере…

— Граф был фанатичен! — с презрением произнесла Снежинская. — Вы знаете, что я однажды обнаружила у него в кабинете? Множество книг тематики охоты на ведьм с жуткими гравюрами. А ведь что удивительно, самый пик охоты на ведьм пришелся не на времена католиков-папистов, а на просвещенных протестантов, братьев по вере нашего дорогого графа.

— Невозможно представить, что мракобесы сжигали женщин на кострах во времена зарождения научных открытий! — печально изумился я.

— Некоторые и в наш век решили вернуть времена молота ведьм, — печально заметила Снежинская. — Убила бы негодяя собственноручно!

Рассвет начинался. Потянул прохладный ветерок.

— Мой дом неподалеку, — весело произнесла Снежинская, поежившись от ветра, — приглашаю моих спасителей на чашечку утреннего кофе!

— Как можно отказать героине Жорж Санд! — ответил Лермонтов.